В конце минувшей недели в Екатеринбурге разразился новый скандал. В пятницу в 14.00 отделение реабилитационного центра для девушек фонда «Город без наркотиков» было взято в блокаду сотрудниками УБОП и СОБР ГУВД Свердловской области. 18 пациенток центра вывезены в неизвестном направлении, вице-президент фонда Андрей Кабанов и президент Евгений Ройзман арестованы. Утром в воскресенье они были уже на свободе, и проводили в центре экстренное совещание. Именно в этой атмосфере Ройзман и согласился на беседу с нашим корреспондентом, во время которой рассказал о своем видении причин атаки силовиков, роли в произошедшем заместителя начальника ГУВД области Владимира Филиппова и возможном продолжении скандала…
Реабилитационный центр для девушек фонд открыл не так уж и давно – расположен он недалеко от самого первого центра «Города без наркотиков», на окраине Екатеринбурга. В отличие от других центров, которые находятся в зданиях бывших детских садов и баз отдыха, этот – на самом деле - обыкновенный деревянный дом. Как в нем живет 34 девчонки непонятно, но по их собственным словам, тесноты они не ощущают. Спасти центр от появления собровцев не могло ничего – хлипкие деревянные ворота закрывают только половину въезда во двор – вторая половина открыта для всех. Сейчас здесь стоит автомобиль Ройзмана, а в пятницу, когда началась операция, именно на этом пятачке остановилась «ГАЗель», перегородившая въезд...
По словам одной из пациенток центра Татьяны, СОБР и УБОП появились через несколько минут после того, как один из директоров центра уехал в Екатеринбург. Соседи утверждают, что видели милицейскую «ГАЗель», которая стояла и караулила, когда фондовское начальство уедет. Незваных гостей было почти три десятка: 15 убоповцев в штатском и девять собровцев в камуфляже и масках. Первым делом пришедшие перерубили в центре связь и отобрали имевшиеся сотовые телефоны. Потом начался обыск, после которого охранник центра не смог найти свой паспорт. Также пропал журнал, в котором были все контактные данные девчонок, их родителей и руководства фонда.
Дальше больше – девчонкам объявили, что все желающие могут вместе с милицией уехать домой, потому как «вы должны ходить по циркам и кино. В Екатеринбурге завтра день города – идите на праздник, а не сидите тут. Колоться – ваше право». Каждую кто согласится, обещали отвезти прямо к подъезду. То, что в центре находились пациентки из Иркутска, Перми и других городов – гостей нисколько не волновало. Из 34 человек уехать из фонда решили 18. Для того, чтобы согласных не отговорили их подруги – девчонок разделили на две группы и не давали общаться. «Конечно, мы все хотим домой, но при этом осознаем, что надо прожить тут год, и только тогда можно будет ехать домой, - говорит Татьяна. – Уехали в основном молодые по 20-22 года. Я им сразу говорила, девчонки просто так менты ничего не делают – с вас будут требовать показания».
Другая девчонка, чтобы переубедить согласившихся начала кричать: «Что вы (собровцы. – Здесь и далее прим. автора) сюда приехали? Где вы были, когда мы кололись и стояли на трассе? Что вы сделали, чтобы нас спасти?». Но ее быстро затолкали в дом, объявив всем, что она накололась и пребывает в состоянии аффекта. Согласившихся оградили от всех контактов – приехавших Ройзмана и Кабанова на территорию не пустили. Тогда-то и были вызваны представители прокуратуры Кировского района. Но ничего изменить они не могли – в половине седьмого вечера 18 девчонок уехали, написав заявления, что в центр их привезли силой. «Конечно, мы тут не по своей воле. Многих привезли родители», - уверяет Татьяна.
Чтобы все-таки переубедить девчонок, Андрей Кабанов побежал за уезжавшей «ГАЗелью», но его сбили с ног, вывернули руки и увезли в УБОП. Туда же поехал и Ройзман. В воскресенье, после освобождения (суд признал аресты незаконными), первое интервью Евгений Ройзман дал нашему экспертному каналу:
- Что с 18 задержанными девчонками? Где они?
- Я не знаю где. Родители звонят, ищут, говорят: «Мы отдавали их не в УБОП, а в фонд «Город без наркотиков». Одна мать вообще сказала ментам: «Возвращать дочь мне не надо. Я ее с трудом отдала в фонд, так что теперь откуда взяли - туда и везите обратно».
- Вы нашли родителей всех вывезенных пациенток?
- Вроде бы да, они уже собрались практически со всей России. У нас же в центре лечится дочь вице-губернатора одной области, родители есть из Госдумы. Девчонок везли сюда отовсюду, у родителей фонд был единственным шансом на спасение ребенка, потому что они уже опробовали все: трудовые лагеря Испании, больницы, центры – остался только фонд и тут такое. Конечно, сейчас родители возмущены и требуют отдать своих дочерей обратно в фонд.
Что еще удивительнее, психологи, которые работают с увезенными девчонками, говорят им: «Не слушайте родителей, вы самостоятельные люди, и никто не имеет права вас заставлять делать то, что вам не хочется делать». Но я не понимаю, кто тогда ими будет заниматься? УБОП? Я что-то ни разу не слышал, чтобы УБОП спас хоть одного наркомана. И вообще не слышал, чтобы они в последнее время раскрывали какие-то преступления. Нет такого. Убоповцы не переживали, когда девчонки кололись, на трассе стояли, сосали. А когда они бросили колоться, убоповцы сразу за них сразу запереживали. Ну, не говно ли это?
Знаешь, кто приехал на операцию? Здесь был оперативник Антон Качанов. Он известен нам тем, что прикрывал сеть варщиков винта. Он за многих арестованных барыг бегал и просил, чтобы их не задерживали. Но это ладно. Представь, ведь приехал сюда опер Качанов, который в 1997 году взял проститутку на вокзале и не рассчитался. Его избили как собаку, пробили голову и отняли удостоверения. Он лечится до сих пор. Совсем недавно его поймали на том, что он вымогал у вьетнамцев три тысячи. И этот человек проводит операцию. Или молодой опер Сергей Максимов, который приезжал и просил за таджиков, торговавших героином. Часто таджики на операции сами давали его телефон, и говорили: «Позвоните этому человеку, он за нас скажет». Как нам к нему относиться?
- На ваш взгляд, в чем суть этой операции? Для чего ее провели?
- Миш, у них было два направления для работы. Во-первых, забрать всех девчонок, получить на нас заявления, возбудить уголовное дело и в понедельник закрыть это все. Но получился скандал, и все пошло не так, как все планировалось.
- А второе направление?
- Они искали Элю (девушка, находящаяся в центре), нашего главного свидетеля по делу Назира Салимова (начальник ныне расформированного ОБНОН Чкаловского района). Они ее нашли сразу, и сказали: «Ты точно поедешь с нами». И они бы ее забрали силой, но приехал зам прокурора Кировского района, и их план сорвался.
- Что за «дело Салимова»?
- Дело очень серьезное, его расследует областная прокуратура. Его начали сотрудники УФСБ, и накопали на него столько материалов, что хватит на десять человек. Но за Салимова стоят Филиппов (начальник криминальной милиции области), Шреер (начальник криминальной милиции УВД Екатеринбурга). Стоят, потому что в свое время Борис Измайлов (начальник криминальной милиции Чкаловского РУВД) сказал: «Если Салимова примут, он сдаст всех». Они очень боятся, что Салимов попадет, ведь на него достаточно материалов.
Вот один из эпизодов в деле: на протяжении четырех с лишним лет он каждый день давал героин двадцати ребятам минимум. Уже сейчас пятнадцать человек установлены пофамильно. Представь, каждый день давал русским девчонкам героин. Попробовал бы он в Азербайджане собрать детей вокруг себя, и каждый день давать им героин. Интересно, как бы азербайжданцы отреагировали.
- Я плохо понимаю, зачем ему это было необходимо делать?
- Они были его рабами, выполняли любую работу, шли на любые операции и давали любые показания. ФСБшники посчитали, и у них получилось, что он в год просто раздавал по15-17 килограммов героина. Но ведь его же надо было где-то брать.
- Вы сказали, что «дело Салимова» начали в ФСБ. А вы обращались в прокуратуру – все-таки это их профиль?
- По Салимову я много обращался, но никто не хотел начинать работать. А когда ФСБшники начали работать, за голову схватились. Они ведь проверяли его по делу Нежданова (бизнесмен, арестованный сотрудниками Чкаловского РУВД с подброшенными ему наркотиками. Ройзман утверждает, что Нежданова заказали его конкуренты). Тогда и выяснили, что Нежданов сидит не за что, что дело сфальсифицировано, что русскому парню, отцу двоих детей просто так дали 8 лет строго режима с конфискацией имущества. Просто ни за что. Областной суд в порядке надзора уже отменил приговор, и во вторник будет новое рассмотрение дела. Там такая ситуация: если Нежданова отпустят, то Назира (Салимова) надо сразу садить. Посмотрим, как доведут процесс до конца.
- Вернемся к пятничной операции. Вы сказали, что одной из целей было закрытие фонда. Зачем?
- Этим делом занимается непосредственно Филиппов, и я уверен, что зеленую улицу ему дал его родственник Овчинников (начальник федерального УБОП, экс-депутат Госдумы, экс-начальник УВД Екатеринбурга). Думаю, что это связано с желанием бывшего начальника областного УБОПа Васи Руденко пойти на выборы в Госдуму. Они боятся, что я пойду по Орджоникидзевскому округу, где пойдет и Руденко, поэтому готовят по нам удар. Но они ошибаются: я еще не принимал никакого решения о выборах, а своими действиями они только подталкивают меня к этому решению. Ведь если такие вещи будут повторяться, то я просто скажу: «Все, надоел этот ментовский беспредел, пойдем в думу».
Есть еще один момент. В этот раз мы просто не позволили людям выйти на улицы с пикетами, а готовых поддержать нас много - тысячи. И для этого мне не надо никого просить, люди выйдут по собственной воле. Понимаешь, у каждого города есть свои достопримечательности. У Екатеринбурга есть Храм-на-Крови, музей невьянской иконы, фонд «Город без наркотиков». В России больше нет таких фондов – это форма народного сопротивления милицейскому бездействию и коррупции. Поэтому фонд не задушить – это народное движение, и нас поддержат.
- Как вы оказались в Кировском РУВД. Что произошло там?
- После обысков в центре нас с Андреем (Кабановым) привезли из УБОПа в Кировское РУВД. Туда несколько раз звонил Шреер и требовал, чтобы ни в коем случае к нам не пускали адвокатов. Филиппов через каждые пять минут звонил в суд, где рассматривалось наше дело, и требовал доклада от людей, которые были в суде. Но с фондом так не справиться, нас можно победить, только если милиция начнет реально бороться с наркторговлей, перекроет всех наркоторговцев. Вот тогда надобность в фонде отпадет. И ведь каждому из нас (руководителей фонда) есть, чем заняться, в городе не будет наркоманов, значит, у нас не будет реабилитационных центров, а сейчас лично для меня это обуза.
- Ясно, что без ответа вы произошедшее не оставите. Кто из первых лиц уже осведомлен о скандале?
- Я сделаю все, чтобы о том, что тут было, узнал министр внутренних дел и прокуратура. Губернатор уже знает, знает Алексей Воробьев (областной премьер). Владыка Викентий позвонил Латышеву (полпред президента в УрФО). Оповещены многие, но изменить мало что можно. Боюсь, что если бы не приехала Кировская прокуратура – все было бы гораздо хуже.
- Что могло бы быть?
- Всех бы девчонок забрали, заставили писать заявление, что мы их затащили насильно, Элю бы выкрали, а Кабанова застрелили с перепугу. Уроды, блин.
- Накануне силовой акции вам никто не звонил, не предлагал мирно отойти от дел?
- Да нет, мы же сами не будем ни с кем разговаривать. Конечно, в самом начале нам закидывали такие предложения: мол, парни, а чего вам дался цыганский поселок. Но мы на компромиссы не идем, и все равно добьем Салимова.
- Но вы же занимаетесь Салимовым очень давно. И до сих пор у него все хорошо.
- Да, первая информация по Салимову появилась у нас в 2000 году. Но нас время не останавливает.
- Говоря о возможных заказчиках обысков в центре, вы назвали Николая Овчинникова, но, если я правильно помню историю фонда, еще недавно он считался вашим союзником.
- Да, когда мы начинали работать, у нас с ним были нормальные отношения. Даже в Госдуме были нормальные отношения, а потом он засобирался идти на выборы и боялся, что я тоже пойду – вот и начал пакостить потихонечку.
- Несмотря на проблемы, которые вызвала у вас пятничная акция УБОП и СОБРа, ясно, что теперь вы в глазах екатеринбуржцев еще большие герои, но многие отмечают деградацию фонда. Еще четыре года назад вы открыто критиковали милицию за работу по дилерам, а не по крупным наркоторговцам. Сейчас читаю ваши отчеты и в них основная масса - также мелкие дилеры. Что произошло?
- Мы в любом случае работаем больше, чем вся остальная милиция. И вообще считаем, что все наркоторговцы равны, и «душить» их надо всех без разницы: мелкий он или оптовик. Ты же смотришь на убийцу и не думаешь, какой он опасный или не очень. Он все равно убийца. Мы занимаемся и крупными наркоторговцами, именно поэтому создана такая ситуация, что курьеры просто стараются не заезжать в город, объезжают его. Мало того, мы показали на примере Кировграда, на который ушел год, что в городе просто невозможно купить наркотики. Этим примером доказано, что можно реально бороться. Если честно, у меня нет ни на кого, ни каких обид. Когда в 1999 году мы начинали бороться с наркотиками, я же понимал, что меня ждет, и сейчас я все это вижу.
- Еще одна информация о фонде. Сейчас прошло несколько процессов в ходе которых наркоторговки, которых арестовывали с шумом и скандалом оказались на свободе. Говорят, вы просто договорились с ними и взяли под свою опеку.
- Это вранье. В каждом таком случае мы первые поднимаем шум. У нас получилось следующее: Тамара Николаева - ей давали шесть лет, мы опротестовывали всеми способами, был пересуд, когда дали 9 лет, потом снова шесть - она отсидела 2,5 года, они сумели кому-то заплатить, и ее выпустили. Перед этим была Тамара Оглы, которой дали 9 лет, она отсидела 2,5, и ее выпустили из Иркутска. Тоже мы скандал подняли. Еще была Оксана Тищина, которую тоже отпустили. Тогда я написал жалобу, по ней было специальное расследование, многие получили серьезное дисциплинарное взыскание. Зато весь скандал остановил более серьезное дело - готовились выпускать Морозовскую, внесли за нее 13 компьютеров, но у нее не получилось выскочить.
- Операция в центре сорвана. Каких шагов вы ждете от своих оппонентов дальше?
- Я считаю, что следующий удар будет по моему музею невьянской иконы. Там пришлют трех старушек, и они будут говорить: «У меня иконы пропали. Я вот здесь их нашла». Получится скандал и так далее. Они один раз уже пытались так сделать, но ничего не получилось: тогда показания признали ложными и прокуратура даже требует, чтобы мне вернули арестованную икону. Что-то будет обязательно, не зря же Филиппов раздал своим подчиненным указания использовать любые средства, чтобы дискредитировать фонд и его руководство. Но мы все переживем.
Меня удивляет другое, здесь только что была Нарусова. Она специально зашла в центр, поговорила со всеми, все посмотрела. С ней был Дементьев – областной начальник новой антинаркотической структуры. Они видели все своими глазами, никаких претензий не было. Теперь получается, что сенатор Нарусова, руководитель Дементьев - они все вруны? Что Мерзлякова (уполномоченный по правам человека Свердловской области), или Спектор (областной вице-премьер), который был здесь несколько раз, – они вруны? Ведь все встречались с девчонками, беседовали. Недавно приезжали журналисты из «Известий» и Рен-ТВ, и им никто не пожаловался, хотя возможность была. Знаешь, что я никогда при разговорах девчонок с журналистами не участвую. Но ведь никто не говорил ничего. Кстати, Людмила Борисовна (Нарусова) уже позвонила мне и сказала: «Женя, ведь это же вранье, я сама видела девчонок, и с ними все было хорошо». Я ответил, что «вот так вот у нас происходит».
