Виктор Суворов:

Я всегда гордился тем, что меня туда выбрали, это организация профессионалов... Понимаете, дело в том, что там в книге, может быть, и есть такое что-то от Джеймса Бонда, но я иногда отрицаю, говорю, допустим, совершенно необычные вещи, что офицеру ГРУ - его не тренеруют стрелять из пистолета, ломать руки владеть приемами карате, самбо и так далее - все это на нижних уровнях в спецназе есть, на верхнем уровне, т.е. на уровне Джеймс Бонда, казалосб бы,- это все запрещено и все это отрицается. С точки зрения Джеймс Бонда, что это умные ребята, хорошо подготовленные профессионально и что-то у них в душе есть - любовь к Родине, может быть. Да, это так и я всегда хотел быть таким, мне очень жаль, что судьба обернулась против меня, мне пришлось уйти, стать изменником Родины, но я считаю изменником коммунизма, а не изменником России, поэтому да, у меня такое убеждение, они такие, да,да. Таким разведчик и должен быть, правильно.

"Виктор Суворов. Аквариум" :

Виктор Суворов:

Дело в том, что когда КГБ хочет сказать, что Россия не проживет без КГБ - это чепуха, это они напяливают на себя маску разведчиков, они, допустим иногда называют: чекист Рихард Зорге. Это полная чепуха - Рихард Зорге был из ГРУ. Это был военный разведчик. Они сознательно путают понятия.

Да, страна не может прожить без разведки, но разведка - это ГРУ - предназначена против внешнего врага, предупредить страну о том, что кто-то хочет на нее напасть. КГБ - это не есть разведка, хотя КГБ и имеет какие-то разведывательные структуры внешней разведки. Но подавляющая часть кагебистов - их миллионы - а зарубежом работали десятки тысяч, т.е. где-то в районе 1-3 % КГБ работало за рубежом, а подавляющая часть работала против своего собственного народа. Это уже, извините, не разведка, а это уже "третье отделение", это тайная полиция, которая поддерживала режим. Поэтому я совершенно не согласен, когда они начинают из себя делать разведчиков.

Допустим, в любой стране должна быть разведка, правильно, внешняя разведка, а внутри страны должна быть полиция - вот и все. А КГБ - мы не знаем что такое КГБ. Внешняя разведка есть, внутрення милиция есть, а КГБ - это организация, которая не нужна России... В каждой стране есть полиция и есть разведка, но нету КГБ, допустим, нету аналогов КГБ, нет ни в Англии. Есть противотеррористическая служба, это очень небольшая, во главе которой стоял полковник, их было очень мало, но это антитеррористическая организация - и все. Но чтобы иметь миллионы стукачей и платить им миллиарды - эту организацию пора давно разогнать и объявить ее преступной организацией. После суда над ней.

"Виктор Суворов. Аквариум" :

"Друг Народа - это резидент КГБ. Главный Сосед. У наших соседей, друзей народа - большой праздник. Несколько лет назад с советского боевого корабля бежал офицер. За ним многие резидентуры КГБ охотились, но повезло венской дипломатической резидентуре. Она провела головокружительную провокацию. Что ж, друзья народа, успехов вам. Воровать людей вы здорово научились. Но почему вам не удалось украсть американские атомные секреты, отчего вы никогда не приносили советской промышленности ни чертежей французских противотанковых ракет, ни британских торпед, ни германских танковых двигателей? А?"

Сергей Кузнецов:

Виктор Суворов:

Нет, это обычная военная разведка и все.

Сергей Кузнецов:

И она с политикой никак не связана?

Виктор Суворов:

Дело в том, что коммунистическая власть, она наложила свою лапу на все аспекты нашей жизни, она наложила лапу и на музыку, которая была раньше в России, на литературу, которая была раньше в России, на тюрьмы, которые были раньше в России, на полицию, которая была раньше в России. И конечно, раньше в русской армии была военная разведка, причем, очень успешная и действительно профессиональная служба, о которой очень мало известно, но которая давала вообще потрясающие результаты.

Так вот коммунистическая власть не могла не наложить свою лапу, свой грязный отпечаток и на ГРУ. Да, ГРУ делало преступления, но очистить ГРУ от этого влияния партии коммунистической, от влияния всей нашей идеологии, от марксизма-ленинизма довольно легко. Потому что всегда это было своего рода поверхностное влияние, оно не проникало вглубь. Допустим, у нас за рубежом всякие партсобрания, это все было запрещено, никаких парторганизаций у нас не было, никаких партийных секретарей, ничего этого не было. И всегда, если это было - только на нашей территории. И всегда мы к этому относились снисходительно, с пониманием.

То есть, военная разведка нужна, она должна сохраниться, но очистить ее вполне возможно, а КГБ очистить нельзя, КГБ воевало против своего народа и это преступная организация".

Дело в том, что все это так, только в жизни было страшнее, хуже, грязнее... Все это так, я говорю, что всего, что там было не описать, потому что там был скандал гораздо более глубокий, там были вмешаны лица более высокого положения - такие, как советник Брежнева Александров... Там была очень, очень плохая нехорошая история, которую мне просто и описывать не хочется. Я так мягенько описал все, на самом деле было это очень жестко.

"Виктор Суворов. Аквариум" :

"Я получил очередное воинское звание - майор Генерального штаба. Мне почему-то грустно. Первый раз в такой день мне нерадостно. Меня не радуют чины и ордена. Меня что-то мучает.

Вокруг меня сплошной сумасшедший дом. Беспросветное безумие. Отчего Запад пускает нас к себе сотнями и тысячами? Мы же шпионы. Разве не понятно, что я направлен сюда для того, чтобы причинить максимальный вред Западу? Отчего меня не арестуют, не выгонят? Почему эти странные, непонятные западные люди никогда не протестуют? Откуда у них такая рабская покорность? Может, они с ума все посходили, а может мы все безумны?"

Сергей Кузнецов:

Ну вот эта напряженность, которая к концу книги - буквально наступает такое ощущение, что все расписано по секундам - это действительно было так?

Виктор Суворов:

Да, да, да, все это было даже хуже. И была даже эта вся английская реакция, когда я обратился туда к ним и они не понимали, что это такое и потом вдруг они поняли, и это осветилось каким-то другим светом и вдруг они там говорят: да, да, иди сюда, заходи - у нас тридцать лет никогда такого не было - все это было. Только было это мне тяжелее от того, что со мной была жена и у меня было двое маленьких детей - самому бы так было бы полегче, то есть в настоящей жизни было тяжелее все.

"Виктор Суворов. Аквариум" :

"Прежде всего мне предстоит выбор: вернуться, сдаться, добровольно пойти на конвейер или... В самый последний момент, оказавшись один на один с системой, миллионы людей такой вопрос себе задавали. Мне совсем не интересно, что подумают обо мне другие сейчас или позже. Посторонние меня все равно осудят, как осудили миллионы моих предшественников. В самом деле, если люди шли под коммунистический топор, не протестуя, то их сейчас осуждают: рабские души, не способные протестовать, туда вам и дорога. Но если люди не шли добровольно на убой, они должны были или убегать или драться. Этих тоже осуждают: изменники, предатели, пособники врага! Если я добровольно сдамся - дурак, холуй, раб. Если не сдамся - предатель.

Считайте меня, братцы, преступником, холуем не считайте. Но на одни вопрос я обязан ответить сам себе: бегу я потому, что ненавижу систему или потому, что система наступила мне на хвост? На этот вопрос я даю самому себе совершенно четкий ответ: я ненавижу систему давно, я всегда был против нее, я готов был рисковать своей головой ради того, чтобы заменить существующую систему чем угодно, даже военной диктатурой. Но. Если бы система мне на хвост не наступила, я бы не убежал. Я бы продолжал ей служить верой и правдой и достиг бы больших результатов. Не знаю, начал бы я протестовать позже или нет, но в данный момент я просто спасаю свою шкуру.

Сейчас я спасаю свою шкуру, но если я вырвусь из этого переплета, я начинаю борьбу против нее, рискуя спасенной шкурой. Если мне удастся бежать, я не буду сидеть молча. Я буду упорно работать. По многу часов в день. Если мне не удастся сделать что-либо серьезное, я хотя бы напишу несколько книг. По 15 часов в день буду писать. По одной книге в год. Но это второстепенное. Кроме этого, я попытаюсь нанести им настоящий, серьезный урон. Я знаю как. Они меня учили как. Я буду смелым. Я буду рисковать. И шкурой своей я не очень дорожу".

Сергей Кузнецов:

Владимир, могли бы Вы вкратце рассказать, что с Вами было после ухода?

Виктор Суворов:

Я пришел сюда, они меня встретили, началась моя английская жизнь... Я стал писателем, стал историком, начало было очень-очень тяжелое, страшно тяжелое, которое мне вспоминать просто не хочется. Я даже и не знаю, что тут просто рассказывать.

Сергей Кузнецов:

Вот это изменение, перемещение в другую оболочку, оболочку другого человека - из офицера могущественной организации в общем-то изгоя, человека, которого преследуют, вот это мгновенное перемещение совсем в другую ипостась. Как это переносится?

Виктор Суворов:

Да, переносится это очень плохо, никому не советую, никому-никому. На самоубийство меня не тянуло никогда, но жить мне не хотелось, поэтому так как жить не хотелось, очень мне хотелось ее кончить поэтому - я не говорю про самоубийство, но жить вот - нужно оборвать и все. Но для того, чтобы ее оборвать, надо было убить своих детей - у меня их двое, одному два, другому шесть, и у меня рука не поднялась, вот. Ну, и что-то надо было делать, как-то себя каким-то дурманом себя от этих мыслей избавить, чем-то заняться, что-то предпринять. И я начал писать книги, я их написал очень много. Я говорю, на русском языке их опубликовать невозможно ни в России, ни здесь на Западе. Сюда гласность не дошла, как в Россию она не дошла, ну, на иностранных языках я публикуюсь и очень хорошо.

Сергей Кузнецов:

Когда Вы почувствовали себя в безопасности, если это есть?

Виктор Суворов:

Нет, я не чувствую себя в безопасности - "вышак" он и есть "вышак", но я "нарываюсь", я ничего не боюсь, не оттого, что мне жизни своей не жалко - ее вообще-то не жалко. Но если бы они меня в то время убили, сейчас-то я в это не верю, но здесь в Лондоне Георгия Маркова убили, болгарского диссидента... Так вот, если они меня убьют, то это будет реклама к моим книгам, значит я для них опасен, я им не нравлюсь и так далее. О безопасности, если сказать мгновенно, когда англичане за мной приехали - да, они меня очень хорошо охраняли, я даже и не знаю как ответить на этот вопрос. Для меня жизнь вообще не представляет какой-то ценности, поэтому я этим никогда не дорожил, наверно, оттого проживу до ста лет.

Сергей Кузнецов:

Но Владимир, Вы говорите "они", а кто - "они"? Ведь Вы ушли на Запад несколько лет тому назад, далеко до перестройки, и сейчас наверно, многие воспримут ваши слова, как некоторое преувеличение.

Виктор Суворов:

Для меня, конечно, "они" существовали до августа 91 года, сейчас "они" уже не существуют, я с этим согласен, я понимаю это все. С другой стороны: есть книга, ради которой я ушел сюда на Запад, она называется "Ледокол революции", книга была абсолютным бестселлером в Англии, во Франции, Германии, выходит сейчас в Японии, а на русском языке ее нельзя опубликовать ни в России, ни здесь.

Журналы и газеты меня поддерживали, они публиковали отрывки - в "Континенте", в "Русской мысли", и сейчас есть журнал, который называется "Время". Но я сознательно не хочу публиковать отрывки, потому что отрывки раздражают людей. Это очень необычный взгляд на начало войны, я считаю, что военная тема у нас всегда была запрещена, о войне никаких книг не публиковалось, и вот это первая книга о том, кто начал войну, когда она началась... Так вот книгу такую нельзя опубликовать на Западе на русском языке - какие-то "они" с длинными руками, с большими деньгами, это делают, блокируют намертво. 11 лет я это сделать здесь не могу. В журналах я публикую и не хочу публиковать, потому что это должно быть цельное восприятие, человек должен взять книгу и от начала до конца ее прочитать и сказать: да или нет. Должен сказать, что я абсолютный идиот или это именно первый раз начал говорить о начале войны и так далее. Поэтому "они" все-таки где-то существуют. Вот август прошел, я пытаюсь здесь на Западе пробить книгу, но никто ее не берет. Это денежная книга, это бестселлер и т.д., но оттого, что она про войну - военная тема запрещена, ее никто не берет.

Мои книги в России не известны никому, на русском языке они не публикуются и на Западе, здесь их никто не берет, конечно, но на японском языке было опубликовано семь моих книг. И жизнь моя повернулась каким-то совершенно необычной стороной для меня - и живу я вообще-то не плохо, имею удовлетворение от того, что я делаю и как меня признают - но мне бы не хотелось повторить все это с начала - я лучше бы был советским простым офицером.

Вы упомянули о последних событиях, о военном путче, скажите, пожалуйста, какие-то есть основания или подозрения об участии ГРУ вот в этих событиях?

Виктор Суворов:

ГРУ не могло не участвовать в этих событиях, это невозможно, это слишком сильная организация в составе Генерального штаба и Министерства обороны... Я не хочу выдумывать ничего, я просто высказываю свое мнение, а мнение такое: без ГРУ не могли они здесь обойтись. Конечно, они там были замешаны. И то, что начальник ГРУ был мгновенно смещен после этого переворота, то это показывает, что в высших кругах там понимали, что он не мог не знать и не мог не участвовать.

Сергей Кузнецов:

Но почему тогда путч потерпел поражение?

Виктор Суворов:

Потерпел поражение, потому что вся коммунистическая власть сгнила до конца, потому что люди, исполнители на всех уровнях, начиная от Аквариума и кончая простыми солдатами в танках, им это уже до конца надоело. Коммунистический режим может существовать как полностью тоталитарный с великим террором, истреблением маршалов и генералов и министров, и дипломатов, массовым уничтожением - или режима не будет вообще. То есть Сталин, когда он готовился к войне и уничтожал направо и налево, оттого режим его был крепким и режим мог устоять что угодно, даже германское вторжение.

Как только они, там на верху, стали бояться за свою собственную шкуру и потому прекратили великий террор, сразу все начало расползаться,очень долго расползалось, но все прогнило до последнего конца... Для меня провал путча был совершенно ясен с самого начала - я только думал, что они продержаться немного подольше, ну месяц, может быть. Дело в том, что проблемы страны экономические, а они хотели найти полицейское решение для экономических проблем. Этого не может быть, это уже в Польше испробовано, когда генерал Ярузельский ввел танки на улицы - ну и что? Хлеба от этого больше не станет. Все равно все это рухнет.

Сергей Кузнецов:

В связи с этим вот какой вопрос: как Вы оцениваете влияние нынешнего ГРУ на внешнеполитическую деятельность?

Виктор Суворов:

Я думаю, что они связаны со всеми мировыми проблемами и без них ни одна проблема не решается. Другое дело, что влияние Советского Союза опустилось сейчас почти до нуля, никто Советский Союз всерьез не принимает, да его и нету, есть Россия и Россия больше занята своими внутренними делами, но если что-то делается на внешне арене, то ГРУ имеет очень веское слово, это очень мощная организация, очень богатая организация и деловая, профессиональная - без ГРУ не обходится.

Первый у меня... это необычно очень, там они, видимо, или в пьянке, или я не знаю, как это дело получилось... Первый у меня за уход, за невозвращение, измену Родине и так далее. А второй - у меня была книга "Советская военная разведка" , вот мне добавили за нее.

Сергей Кузнецов:

То есть, одного приговора оказалось мало, да?

Виктор Суворов:

Я не знаю... Может быть дело в том, что это может быть... Ну здесь в Англии дают допустим пожизненное заключение - два раза, три раза, пять раз - сколько угодно раз. Вот у меня получился такой казус. Может быть просто не знали, что у меня первый "вышак" есть и врубили второй.

Сергей Кузнецов:

Жалеете ли Вы, что это с Вами произошло?

Виктор Суворов:

Нет, ни в коем случае, это лучшая часть моей жизни.

Сергей Кузнецов:

А жить здесь, за рубежом вдали от своей страны - это страшнее наказание, чем быть уничтоженным там у нас в Союзе.