Одним из опасных для общества явлений нынешней России, с учетом возрастающей роли силовых структур и явных преследований неугодных для них лиц, является то, что судьи, которые должны справедливо и беспристрастно судить, становятся участниками оперативных разработок.

И это мы видим довольно часто. Мое уголовное дело снова типичное и для этого беспредела. Я приведу 3 наглядных примера:

1. При ознакомлении с приговором судьи Московского окружного военного суда Седлова С.П. от 19 мая 2004 года всем бросается в глаза такой несуразный с точки зрения даже не юриста эпизод, за который мне дали реальный срок лишения свободы. Суть его в следующем:

3 мая 1999 года я, являясь в то время сотрудником правоохранительных органов, в г. Брянске забрал у ребенка - несовершеннолетнего Семеютина В.П. 1 (один) патрон от пистолета ПМ, который был сразу же вывезен в безопасное место и уничтожен в лесной местности путем выстрела в землю из моего табельного пистолета. Несмотря на законность моих действий, несмотря на то, что я обязан был забрать патрон у детей в целях их безопасности и несмотря на то, что я имел право на постоянное ношение огнестрельного оружия, боеприпасов и специальных средств (о чем было записано в служебном удостоверении), судья Седов С.П. приговорил меня к лишения свободы за "незаконное приобретение" (у ребенка!?) одного патрона, его "незаконное ношение" и "перевозку" (к месту уничтожения). Хотел еще вменить незаконный сбыт земле (выстрел же был произведен в землю!), но мне удалось убедить этого умного человека, что в землю ушла лишь пуля, а это уже не боеприпас. Хоть с этим согласился.

Есть еще одна юридическая тонкость, на которую сразу обращают внимание даже необразованные уркаганы с общака и бомжи, но не обратили внимание судья Московского окружного военного суда Седов С.П. и судьи Военной коллегии Верховного Суда России (!) полковник юстиции Шалякин А.С., генерал-майор юстиции Хомчик В.В. и генерал-майор юстиции Петроченков А.Я. Суть этой тонкости в том, что даже если и считать эпизод с изъятием и уничтожением 1 патрона преступным, то после 3 мая 1999 года он был еще до возбуждения уголовного дела дважды амнистирован (!) на основании 2-х актов государственных амнистий:

- п/п "а" п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 18 июня 1999 года № 4147 - 11ГД "Об объявлении амнистии";

- п.1 п/п "а" и "б" п. 2 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26 мая 2000 года № 398 - 111ГД "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов".

Даже бомжи, за 2-3 патрона отсиживающие зиму в СИЗО, и то знают, что за амнистированные деяния к уголовной ответственности не привлекают. Почему же об этом не знают судьи в столь высоких инстанциях? Все-то они знают! Эпизод мне вменен умышленно незаконно, чтобы создать "доказательственную базу" по другому уголовному делу. Судья Седов С.П. как бы вошел в оперативную группу, фабриковавшую против меня уголовное дело (оно затем было прекращено). Схема действий группы фальсификаторов было простая и дерзкая по своей наглости. Они подбрасывали пулю на то место, где 3 мая 1999 года я уничтожил патрон, забранный у Семеютина В.П., после чего ее "подвязывали" к подброшенному мне в автомашину пистолету. В противном случае явно вырисовывался подброс и патронов мне в снимаемую квартиру, и пистолета в автомашину. Оперативники вместе с военными судьями решили сыграть "в кивалки". В этом деле вменить мне как незаконное действие факт уничтожения 1 патрона 3 мая 1999 года, а "изъятую" по делу пулю увязать с подброшенным в г. Дмитрове пистолетом ПМ. По этому делу кивать на то, что в Дмитрове обнаружили пистолет ПМ, а значит и патроны, оказавшиеся в снимаемой квартире - мои, в "Дмитровском деле", наоборот, указывать, что в московской квартире у Трепашкина обнаружены патроны от ПМ, в г. Брянске от стрелял ими и при том из обнаруженного в автомашине пистолета, а значит пистолет принадлежит ему. По задумкам беспредельщиков получалось просто классно. Тем более, что игру в подобные "кивалки" просто обожают в Главной военной прокуратуре, в Генеральной прокуратуре Российской Федерации и в Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. Забегая вперед, хочу сказать, что 1 год и 9 месяцев из-за решетки мне пришлось с величайшим трудом по полочкам раскладывать доказательства преступной фальши. И я доказал, что пистолет мне был подброшен, а выстрел в Брянске не имеет отношения к этому пистолету (как это происходило - отдельная криминально-детективная история).

А в данном случае судья Седов С.П., в соответствии с изложенным выше оперативным планом, вопреки всем законам, вменил мне по беспределу эпизод с патроном от 3 мая 1999 года, чтобы он фигурировал в оперативных материалах и "подпирал" дело в г. Дмитрове. Это яркий пример, когда судья становится как бы оперативным работником!

2. Еще в одном случае в качестве оперативного разработчика выступил судья Московского гарнизонного военного суда Ткачук Н.Н. В марте 2003 года выяснилось, что Главная военная прокуратура не имела права расследовать в отношении меняя как адвоката и гражданского лица уголовное дело по ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 283 УК Российской Федерации. Грубо была нарушена подследственность, а следователи ФСБ РФ не видели в моих действиях состава преступления, поэтому уголовное дело не брали для расследования. Тогда судья Ткачук Н.Н., чтобы создать хотя бы какую-то временную завесу законности действий Главной военной прокуратуры по придуманным вместе с оперативными работниками ФСБ Российской Федерации основаниям "слепили" мне еще один состав преступления - ч. 3 ст. 285 УК Российской Федерации. Он явно отсутствовал в моих деяниях, что в последующем установлено было в Московском окружном военном суде, но этот оперативно-судейский мошеннический трюк позволил Главной военной прокуратуре самой контролировать сфабрикованное уголовное дело и "пристроить" его своему военному судье Седову С.П.

3. Ну и таким же макаром решался вопрос в Тагилстроевском районном суде г. Нижнего Тагила при повторном рассмотрении моего ходатайства о применении УДО.

Мало кто обратил внимание, что Свердловский областной суд, отменяя 16 сентября 2005 года постановление от 19 августа 2005 года о применении ко мне условно-досрочного освобождения, указал круг вопросов, которые необходимо исследовать в ходе повторного рассмотрения того же ходатайства. Не нового, не новых обстоятельств, искусственно порожденных администрацией по указке из Москвы, а именно старых обстоятельств, имевших место быть на август 2005 года. Прежде всего, это исследование и приобщение к материалам дела характеристик с других мест отбывания наказания, за весь период нахождения под стражей, а также проверка исковых обязательств. Уже первые заседания показали, что в этом плане у меня все чисто: все характеристики хорошие, иска по делу не имеется. Судья, если он честный, беспристрастный и независимый, обязан был принять законное решение - применить ко мне УДО, т.е. подтвердить решение судьи В.В.Силантьева от 19 августа 2005 года.

Но! Поскольку были указания от Главного военного прокурора А.Н.Савенкова об удерживании меня за колючей проволокой как "адвоката Березовского Б.А.", то судья Ильютик Д.А. не стал поступать как судья. Он втянулся в оперативную разработку по мне, которая вылилась в затягивание процесса, фабрикацию наказания и как следствие - отказ в УДО уже по вновь возникшим обстоятельствам. Причем, судья Ильютик Д.А. специально выпятил эти новые обстоятельства на первую страницу постановления об отказе в УДО, чтобы показать, как хорошо сработали оперативники.

Страшно становится любому нормальному человеку, когда судья превращается в оперативного работника - фальсификатора и не к кому обратиться в поисках справедливости. Поэтому граждане России и надеются лишь на Европейский суд по правам человека.

Михаил ТРЕПАШКИН
10 марта 2006 года