26 января 2006 года к нам в общежитие к концу дня прибыл помощник Нижнетагильского городского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ Фирсов Олег Владимирович. Он задал несколько вопросов по жалобам, которые я направлял на имя заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Золотова Ю.М.

Я очень удивился тому факту, что по этим вопросам уже проводилась проверка. Фирсов объяснил, что появилась необходимость кое-что уточнить. После этого он коротко, буквально несколько строк, записал письменное объяснение. Я прочитал и расписался. Потом, уже прощаясь, прокурор Фирсов спросил, а откуда мне стало известно, что Нижнетагильский прокурор по надзору за соблюдением законов в ИУ Клементьев А.В. парится в бане физкультурно-оздоровительного комплекса ИК-13. Я ответил, что об этом в октябре 2005 года говорили все, отмечая, что даже день рождения дочери Клементьев отмечал в бане ИК-13, а поэтому он прикрывает все неблаговидные дела сотрудников администрации. Зала Фирсов еще один вопрос по моей личной безопасности и я ушел. Всего я был у него минут 20, не больше. В целом беседа была ни о чем конкретно, что меня и удивило. Я вышел из кабинета начальника отряда Головина А.Ю., где у нас была беседа с прокурором один на один. У входа, прямо у двери стоял осужденный Коробаев Сергей Константинович. Я спросил: "Тебя тоже к прокурору?" Тот ответил утвердительно и вошел. Больше никого поблизости не было.

Я не успел спуститься со второго этажа на первый, где мы проживали, как меня догнал Коробаев. Он сказал, что прокурор спросил его, по какому-то вопросу, но быстро отпустил, даже не стал составлять никаких письменных документов.

30 января 2006 года меня вызвал к себе начальник отряда Головин А.Ю. и показал письмо Нижнетагильского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ Клементьева А.В. с требованием о моем наказании за то, что я нецензурно выражался в адрес Нижнетагильской прокуратуры. К письму был приложен рапорт Фирсова О.В. Я сказал начальнику отряда, что это подозрение, ибо все в отряде знают, что я вообще не употребляю нецензурных слов, а тем более с представителями администрации и прокуратуры.

Начальник отряда вызвал к себе работавших в тот день в соседнем кабинете осужденных за тяжкие преступления Лисицына, Кашина и Зверева, только что переведенных из зоны общего режима и сказал, что им нужно написать докладные - объяснения, что якобы я ругался на прокурора, а они слышали это через стену. Сам начальник отряда Головин А.Ю. написал образец, с которого Лисицын, Кашин и Зверев переписали объяснения, похожие как две капли воды друг на друга.

31 января 2006 года меня вызвали в штаб ИК-13 общего режима (далеко не того исправительного учреждения, где я должен был отбывать наказание по приговору суда) на дисциплинарную комиссию, где без какой-либо проверки материалов и, не учитывая тяжесть сфабрикованного "правонарушения" меня приговорили к 5 суткам ШИЗО. Я чисто по-человечески просил членов комиссии:

- Опросить осужденных 19 отряда ФГУ ИК-13, что я вообще не употребляю в своей лексике матерных слов;

- Что лжедоносы начальник отряда Головин А.Ю. сфабриковал от имени лиц, с которыми я на основании ст. 128 УИК Российской Федерации должен содержаться раздельно;

- Что Лисицын, Зверев и Кашин не могли слышать ни разговора, ни даже криков из соседнего кабинета чрез стену, что я боле бронхиальной астмой и прохожу курс лечения и т.д.

Я предложил членам комиссии проделать простое мероприятие: пройти на территорию общежития участка колонии-поселения и проверить слышимость через стены соседнего кабинета. Если разговор будет слышен, то я не буду оспаривать наказание, а если нет, то не налагать на меня взыскание за придуманную ругань.

Кроме того, я пояснил, что многократно писал заместителю Генерального прокурора Золотову Ю.М. жалобы на помощника Нижнетагильского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ Фирсова О.В. за то, что он фабрикует материалы проверок, и он написал рапорт из мести ко мне за эти жалобы.

Помимо изложенного, я заглянул в прилагаемые к рапорту Головина А.Ю. о моем наказании материалы и обнаружил, что к ним не приобщено объяснение очевидца - свидетеля Коробаева С.К., единственного человека, который стоял у двери кабинета во время моей беседы с прокурором и могущего подтвердить объективно, что же происходило, и ругался ли я матом на прокуратуру, либо Фирсов О.В. сам покрыл себя матом в рапорте, чтобы меня посадить в ШИЗО за жалобы.

Я попросил опросить осужденного 19 отряда Коробаева С.К.

Палачи уже были зомбированы на самое жестокое наказание. И без учета всех обстоятельств, без какой-либо проверки материалов (они и так не скрывали, что знают о фабрикации "правонарушения" и о лжедоносах) засунули меня в ледяную каталажку - ШИЗО. При этом Магеррамов А.С., председательствующий на дисциплинарной комиссии, прямо заявил: "Ну, ты же не глупый человек и понимаешь, почему мы приняли такое решение". Мне явно в очередной раз дали понять, что администрация выполняет чей-то заказ из Москвы, чтобы на меня нафабриковать наказаний и запретить меня в зону на строгие условия содержания как якобы злостного нарушителя порядка отбывания наказания. Таковы были цели "персонального наряда", по которому меня сюда доставили из Москвы.

Тем не менее, выслушав мои аргументы, начальник отряда Головин А.Ю. решил подстраховаться. Под воздействием угроз помещения ШИЗО был опрошен Коробаев С.К., которому рекомендовали записать, что Лисицын, Кашин и Зверев были не в соседнем кабинете, а ремонтировали дверь - прибивали планки именно в том кабинете, где я беседовал с прокурором (представьте, что идет беседа, а кто-то стучит по двери молотком?!). Такое объяснение нужно было написать с учетом того, что был проведен эксперимент, и выяснилось, что через стену ничего не слышно. Поэтому уже после дисциплинарной комиссии были переписаны объяснения лжедоносчиков о том, что они слышали мою ругань не через стену, а чрез дверь.

Тем не менее, уже и с участием Коробаева С.К. был проведен эксперимент на слышимость через дверь. И было установлено, что и через нее ничего не слышно и учетом толщины двери и плотности ее закрывания. Однако, был составлен документ с заведомой ложью, что через дверь все было слышно.

Я не знаю, как могла потом заменить эти документы в Тагилстроевском районном суде, ибо материалы на 33 листах о моих "нарушениях" режима уже 7 февраля 2006 года были доставлены в указанный суд из ФГУ ИК-13 для изменения мне режима колонии-поселения на общий режим как "злостнику", т.е. злостному нарушителю режима отбывания наказания два раза подряд в течение года помещавшемуся в штрафной изолятор. О направлении в суд материалов на 33-х листах меня 7 февраля 2006 года официально уведомили под расписку. В общем, администрация ФГУ ИК-13 четко следует планам заказчиков из Москвы. Этому же плану привержена и Нижнетагильская прокуратура по надзору за соблюдением законов в ИУ. И ради этого плана помощник прокурора юрист 3 класса (лейтенант) Фирсов О.В. решил покрыть себя матом, чтобы под этим покрывалом ходить всю жизнь, но меня запереть в ШИЗО, а потом как "злостника" в зону. Так уже хотелось лизнуть одно интимное место беспредельщикам из Москвы. Авось понравится процесс, и повысят, а то и в Москву переведут.

Михаил ТРЕПАШКИН
31 марта 2006 года