"Республика" 14 ноября 1996 г.
ЗА КАКИЕ, СОБСТВЕННО ГРЕХИ?..
Эдуард Россель выполняет свое предвыборное обещание, данное им летом прошлого года: сделать все возможное, чтобы улучшить ситуацию в екатеринбургских следственных изоляторах. С этой целью на прошлой неделе он посетил СИЗО-1 на улице Репина и женское СИЗО на Елизаветинском шоссе, где в общей сложности содержатся около 10 тысяч человек.
По всей видимости, увиденное потрясло губернатора,- да и не могло не потрясти: чудовищная скученность людей, отсутствие элементарных вещей - постельных принадлежностей, посуды, внутрикамерного оборудования, отвратительная, зловонная пища, спертый нездоровый воздух в помещениях, болезни, отсутствие медикаментов и качественной медицинской помощи...
Конечно, все это было известно давно, но потребовалось личное участие губернатора, чтобы решительно поставить вопрос о необходимости чрезвычайной экономической помощи: по словам Эдуарда Росселя, в самое ближайшее время на нужды обитателей СИЗО из областного бюджета будут выделены дополнительные финансовые средства, будет окончательно решен вопрос о переоборудовании под следственный изолятор здания бывшей фабрики "Спортобувь" на ул.Московской, будут изыскиваться средства на увеличение штатов обслуживающего персонала и т.д.
Все это можно только приветствовать, сожалея лишь об одном: подобное решение было бы весьма своевременно и год, и два и пять лет назад, когда проблема еще не достигла столь злокачественного уровня. Но есть у этой проблемы и другие стороны, не менее важные и требующие не менее оперативного решения. Стороны проблемы, которые чрезвычайно трудно заметить при кратковременном посещении пенитенциарных учреждений, проблемы, требующие длительного и более тщательного изучения.
Во-первых, зададимся вопросом: а почему следственные изоляторы вообще переполнены? Понятно, что резко увеличился рост преступности (хотя не все специалисты однозначно согласны с такой оценкой), что и приводит к значительному - в 3-4 раза - переполнению следственных изоляторов. Но странное дело: рост преступности сегодня имеет явную тенденцию к снижению, а в некоторых регионах страны даже стабилизируется, в то время как рост числа обитателей СИЗО стабилизировать никак не удается. Почему же так?
Отметим, что собственно следственные изоляторы официально не являются местами отбывания наказания: в них содержатся люди, только подозреваемые в совершении преступлений, а посему не лишенные гражданских прав. Отсюда следует, что дальнеший путь следственно-арестованного предполагает два варианта: выход на свободу в случае прекращения уголовного дела, а также оправдательного или не связанного с лишением свободы приговора суда или - отбытие в места заключения, когда судебный приговор вступает в законную силу.
Теоретически, СИЗО - это всего лишь временное пристанище заключенного и переполненность следственных изоляторов свидетельствует либо о совершенно неоправданном продлении сроков предварительного следствия со стороны прокуратуры или МВД (когда следствие тянет годами), либо о совершенно недопустимой медлительности работы судов (когда судебные процессы тянутся по многу месяцев).
При сохранении этих двух серьезнейших пороков нынешней правоохранетительной и судебной систем строительство новых СИЗО не не станет кардинальным решением существующей проблемы.
Между тем, по мнению директора Центра содействия реформе уголовного правосудия, известного правозащитника Валерия Абрамкина решение может быть найдено на уровне простого уравнения:
«Проблема переполненности системы мест предварительного заключения напоминает задачку из школьного учебника: бассейн с трубами, по одним вода втекает, по другим — вытекает. Если потоки не сбалансированы, бассейн переполняется. Проще всего, кажется, избежать переполнения, отрегулировав потоки на входе и выходе из системы. Но правительство находит иное решение: надо увеличивать объем «бассейна».
В 1993 - 1995 гг. по инициативе МВД РФ было принято несколько правительственных постановлений о строительстве новых. и реконструкции старых СИЗО. Их реализация предполагает увеличение к 2000 году количества мест в СИЗО до 180 тысяч. Однако уже в начале 1996 года численность заключенных в следственных тюрьмах достигла 300 тысяч, к 1997 году, по прогнозам МВД, она составит 345 тысяч человек. Можно ли настроить столько новых тюрем, чтобы реальные условия содержания заключенных пришли «в соответствие», если уж не с международными стандартами, то хотя-бы с собственным законодательством?
Несложные расчеты показывают, что для создания к 2000 году достаточного количества мест в СИЗО (при условии сохранения нынешней численности заключенных в 300 тысяч человек) казне придется раскошелиться не менее чем на 70 триллионов рублей. С учетом не только капитальных, но и всех других затрат, не входящих в собственно содержание заключенных и сотрудников (строительство жилья для сотрудников, средства связи, обучение дополнительного персонала и т.п.), сумма превысит 120 триллионов рублей. Это примерно одна пятая часть годового федерального бюджета (в размерах 1996 года)... Но даже в случае выделения таких неподъемных для государства средств, построить в ближайшие четыре года необходимое количество новых тюрем вряд ли удастся. Кроме того, правительственные программы не предусматривают проведения сколь-нибудь эффективных организационно -технических мероприятий по согласованию потоков. Между тем количество арестованных на протяжении последних четырех лет значительно превышает число лиц, покидающих следственные изоляторы после вступления приговора в законную силу или освобождаемых из СИЗО по другим причинам.
Вопрос второй: а за какие, собственно, грехи люди находятся в нечеловеческих условиям по многу месяцев?
В своей книге "Поиски выхода. Преступность, уголовная политика и места заключения в постсоветском пространстве" Валерий Абрамкин приводит следующие факты:
«Экспертов Совета Европы просто шокировал случай с женщиной, арестованной по подозрению в краже трех огурцов. Но подобного рода дел в наших досье предостаточно. Дела эти идут под весьма выразительными названиями: «покушение на 10 тысяч» (естественно, рублей, а не долларов), «три банана», «батон колбасы», «кухонный скандалист», «старинные часы»... Отдельным блоком идут «банки»: «четыре банки огурцов», «две банки варенья», «пустые банки» (дело пожилой женщины, арестованной за кражу пустых банок с соседского плетня) ч т.п. Нетрудно догадаться, что все арестованные по этим делам скорее жертвы (социальной политики государства, мошеннических банков и фирм, иногда — психической болезни и т.п.), чем преступники. Заметим, что уже в первые один-два дня ареста стоимость их содержания под стражей, при скуднейшем казенном пайке, перекрывает ущерб, нанесенный этими «опасными преступниками» государству или частным лицам. Проводят же они на тюремных нарах в ожидании приговора в среднем по 10 месяцев. Нередко огуречно-баночне дела прекращаются "в связи со смертью обвиняемого"».
Совершенно убийственную цифру сообщил в одном из интервью начальник Главного управления исполнения наказаний МВД РФ Ю.И. Калинин. По его словам, 65 процентов заключенных СИЗО в учреждения для отбывающих наказание не попадают, т.к. наказание, назначенное им судом, оказывается меньшим или чуть большим, чем тот срок, который они уже отбыли в СИЗО.
Как комментирует далее Валерий Абрамкин,
«поскольку почти все тяжкие преступления предусматривают по Уголовному кодексу срок никак не меньший трех лет (среднее время пребывания в СИЗО - 10 месяцев), можно сделать вполне очевидный вывод: российские изоляторы забиты людьми, не представляющими реальной опасности для общества. В случае, если бы к этим 65 процентам применялись иные меры пресечения, чем арест, численность за- ключенных ИВСи СИЗО составляла бы сейчас не более 130 тысяч человек (в СИЗО — чуть больше 100 тысяч, т.е. треть от нынешнего уровня). Реально она была бы еще меньше, т.к. переполненность СИЗО сама по себе удлиняет сроки проведения предварительного и судебного следствия, что ведет к еще большему переполнению. То есть мест в уже имеющихся СИЗО и ИВС для обеспечения нормальной работы системы правосудия и при нынешнем уровне преступности у нас вполне достаточно».
В числе срочных мер по разгрузке СИЗО предлагаются и такие, которые связаны с оптимизацией работы всей системы уголовного правосудия, более рациональным использованием средств, выделяемых из государственного бюджета. В частности, речь идет о согласовании потоков на входе и выходе из системы. Это требует определенных организационно-технических мероприятий, которых обычно в десять — сто раз меньше, чем капитальные затраты на строительство новых тюрем.
Со своей стороны эксперты ООН, Совета Европы и российские правозащитники предлагают такие варианты решения проблемы: - значительное уменьшение общего тюремного населения и прежде всего в местах предварительного заключения; - сокращение срока содержания под стражей уже арестованных; - проведение организационно-технических мероприятий, позволяющих ускорить предварительное и судебное следствие для заключенных под стражу; - сокращение сроков пребывания в СИЗО уже осужденных и т.п.
И, наконец, третье: решение проблем СИЗО, решение вопросов взаимоотношений между гражданами и органами уголовного правосудия в целом, невозможно без участия широких слоев общественности, правозащитных организаций, всех заинтересованных сторон.
Пока же здесь не видно абсолютно никаких перспектив, а потому складывается впечатление, что руководство областного Управления исполнения наказаний рассмтаривает эту проблему как сугубо внутриведомственную, закрытую для обсуждения в широкой печати. В отличие от московских правозащитных организаций, которые получают доступ в следственные изоляторы и места заключения, местные журналисты такой возможности сегодня полностью лишены.
Никакого отношения к вопросам соблюдения "режима" и безопасности подобная практика не имеет. Руководство областного УИН охотно дает разрешения на посещение СИЗО представителями зарубежных религий и конфессий, иностранными журналистами и телерепортерами, и остается только догадываться каким образом нашим зарубежным коллегам удается такие разрешения получить...
Сергей КУЗНЕЦОВ
© 2000 ОКПЗ Екатеринбург